С той стороны, где мы вышли, оцепление было пожиже. Пятеро автоматчиков таращились в глухую стену, явно недоумевая, зачем их тут поставили. Но двое все-таки оказались зачарованными и увидели нас. Уж не знаю, как мы выглядели – обычными людьми, выскочившими из стены, или призрачными тенями. В любом случае радушия на лицах автоматчиков не появилось, только страх и готовность стрелять. Валентина действовала грамотно – ее заклинание не имело никакого видимого эффекта, но безотказный «калашников» в руках солдата стрелять отказался. А вот Тимур метнул сквозь сумрак файерболом и сжег ствол автомата.
Зря!
Да, эти двое не могли больше стрелять. Но их товарищи, не способные обнаружить нас самих, увидели ударивший из пустоты огненный шар – и принялись стрелять. То ли с перепугу, то ли их этому научили.
Вначале мне показалось, что он не поставил Щит. Очередь буквально прошила его насквозь – я видел, как спину Тимура одна за другой дырявят пули. Он завалился на спину, и только тут я увидел, что Щит у него все-таки был. Слабенький, только впереди, но был.
Зачарованные пули прошли сквозь магическую броню. Та же работа, что и в Эдинбурге!
– Тим! – закричал Нодир, склоняясь над другом. – Тим!
Это его спасло – беспорядочно палившие автоматчики выпустили несколько очередей над его головой.
А в следующий миг – я не успел ничего сделать – Мурат ударил в ответ.
У них был не слишком большой выбор заклинаний. Провинциальные маги, отвыкшие от стычек и не слишком-то сильные от природы, они не были готовы к такому поединку – с людьми, умеющими убивать Иных.
Мурат применил какой-то незнакомый мне вариант Белого Меча. Теоретически это заклинание должно убивать только Темных Иных и людей, полностью склонившихся ко злу. Практически – нужно быть монахом, проводящим свои дни в молитвах и смирении, чтобы беспощадный удар не нанес тебе вреда. Любая агрессия, любой страх делают человека уязвимым для лезвия из чистого Света.
У этих узбекских парнишек в военной форме страха и агрессии было хоть отбавляй…
Четверых солдат белый клинок перерезал, будто острая коса пшеничные колосья. Напополам. С фонтанами крови и прочими неприглядностями. Пятый солдат бросил автомат и с безумным криком кинулся бежать. Даже из сумрака его движения выглядели быстрыми – как же он припустил!
Я обогнул застывшего на месте Мурата. Белый клинок уже истаивал в его руке. Взгляд у него сделался очень спокойным и будто бы сонным. Я заглянул магу в глаза и нашел в них ответ на свой вопрос.
Все. Он уже уходил.
Присев рядом с Нодиром, я потряс его за плечо:
– Пошли.
Он повернулся ко мне. Очень удивленно сказал:
– Тимура убили. Застрелили!
– Я вижу. Идем.
Нодир замотал головой:
– Нет! Мы не можем его тут оставить…
– Можем и оставим! Тело врагам не достанется, растает в сумраке. Мы все туда уйдем рано или поздно. Вставай.
Он снова покачал головой.
– Вставай. Ты нужен Свету.
Нодир застонал, но поднялся. И тут же его глаза остановились на Мурате. Нодир замотал головой, будто стараясь вытрясти избыток впечатлений. Кинулся к Мурату, попытался схватить его за руку.
Его пальцы поймали лишь воздух. Мурат истаивал, растворялся в сумраке. Куда быстрее, чем будет исчезать мертвое тело Тимура. Светлому магу нужно обладать большим жизненным опытом, чтобы убедить себя в правомочности убийства четверых людей. Я, наверное, смог бы удержаться. Мурат – нет.
– Уходим! – Я залепил Нодиру пощечину. – Уходим!
Он все-таки сумел собраться. Потащился вслед за мной – от офиса, который еще штурмовали, от двух товарищей – мертвого и умирающего. Впереди шла Валентина, рядом с ней Темные. Алишер тащил протрезвевшего и присмиревшего Афанди. Мы с Нодиром замыкали шествие.
Вслед нам опять принялись стрелять – крики уцелевшего солдата привлекли внимание. Я опять поставил Огненную Стену и, не удержавшись, всадил в старый «пежо» у ограды маленький файербол. Машина весело вспыхнула, привнеся в азиатский пейзаж чуточку французского шарма.
В возникшей неразберихе отступать было проще. К тому же в сумраке заборчик вокруг палисадника зиял дырами, соседний дом вообще не существовал. По безлюдной улице мы добежали до перекрестка и свернули на такую же узкую дорогу, ведущую от базара. Тут, похоже, каждая дорога рано или поздно выходит к базару… Нодир то всхлипывал, то ругался. Афанди все время озирался, с удивлением глядя на кипящий у пустого здания бой. Похоже, в неразберихе нападающие уже принялись палить друг в друга.
Темные держались лучше. Валентина Ильинична шла по центру, а Темные вполне грамотно осуществляли боковое охранение. Я даже решил, что мы оторвались от преследования. И это было ошибкой, непростительной для Высшего мага. Ну или почти непростительной.
Я все-таки никогда до конца не верил в существование дэвов.
Европейская традиция – это големы. Существа, созданные из глины, дерева, да хоть бы даже и из металла. Деревянных в России ласково зовут буратинками, хотя последний реально работавший буратинка истлел еще в восемнадцатом веке. Как их звали современники – не знаю. На занятиях нас учили создавать буратинок, и это было смешно и поучительно – ожившая деревянная кукла могла ходить, выполнять простейшую работу, даже разговаривать… и рассыпаться в прах через несколько минут. Чтобы деревянный голем просуществовал хотя бы несколько дней, маг должен быть очень сильным и очень умелым, а туповатые буратинки не слишком-то нужны опытным магам. Еще труднее оживить железяку, создание из металла – я помню, как однажды Света соорудила для Надюшки двигающуюся куколку из канцелярских скрепок, но она сделала ровно три шага, после чего замерла навсегда. Глина на удивление пластична и податлива для анимации, долго держит магию, но даже из нее големов нынче лепят редко.
А вот на Востоке были дэвы. Точнее – считалось, что они были. По сути, те же самые големы, вот только не имеющие никакой материальной основы: ожившие сгустки сумрака, закрученные вихри Силы. Согласно легендам, создание такого дэва (арабы чаще называли их джиннами) считалось своего рода экзаменом мага на Высший уровень. Во-первых, надо было создать голема, во-вторых, подчинить себе. Некоторые срезались на первом этапе, но гораздо печальнее была судьба тех, кто напортачил на втором.
Я полагал дэвов легендами. Ну, в крайнем случае – редчайшим, удавшимся раз или два экспериментом кого-то из величайших магов древности. И уж тем более не предполагал, что дэвы существуют и поныне. Местные дозорные, похоже, в дэвов верили.
Но им не хватило Силы, чтобы увидеть приближение дэва.
Молодой Темный – я так и не узнал его имени – закричал, замолотил руками, будто отбиваясь от чего-то невидимого. Его подняло с земли, пронесло по воздуху и остановило, орущего и дергающегося, на высоте двухэтажного дома. Я с содроганием увидел, что бока Темного сминаются, как от давления исполинской ладони, а одежда обугливается. Крик превратился в хрип.
А потом по телу Темного дугой проступила кровавая полоса. Миг – и перерезанное, а скорее перекушенное тело упало на землю.
– Щиты! – крикнул Алишер.
Я не стал усиливать свою защиту. Во-первых – не знал, поможет ли она против дэва. Во-вторых – единственным, кто сможет ему противостоять, был я.
Миг – я погрузился на второй слой сумрака.
И тут же увидел дэва.
Гибкое, сотканное из струек огня и дыма тело действительно напоминало сказочного джинна. Преобладал серый цвет, даже лепестки пламени были черно-серыми с едва уловимым багровым оттенком. Ног у дэва не было, торс сужался, превращаясь в змеиное тело, извивающееся при движении. Земля под ним дышала паром, будто влажное белье под утюгом. Голова, руки и даже нелепо торчащие из змеиной половины гениталии выглядели вполне человеческими. Только огромными – дэв достигал в росте пяти – пяти с половиной метров – и состоящими из дыма и пламени. Глаза горели алым огнем – единственная яркая деталь и на теле дэва, и на всем втором слое сумрака.
Чудовище тоже увидело меня – в тот самый миг, когда потянуло ручищу к Валентине. Дэв радостно взвыл и с неожиданным проворством заскользил ко мне. Что за мода пошла на пресмыкающихся? В Шотландии двухголовая змея, в Узбекистане полузмея-получеловек…
Для пробы я швырнул в дэва файербол – никакого эффекта совершенно, сгусток пламени растворился в теле монстра, потом Тройное Лезвие – дэв вздрогнул, но движения не замедлил.
Ну хорошо…
Я позволил Силе течь по руке и создал белый клинок. Наверное, сказался последний поступок Мурата. Но, похоже, я зря взял пример с узбекского мага – белое лезвие легко прошло сквозь тело дэва, но не причинило ему никакого вреда. Обдумывать причины неудачи не было времени. Дэв размахнулся, ударил рукой – я успел отпрыгнуть. Но вот коварный выпад змеиного хвоста был слишком неожиданным. Я кубарем покатился по земле. Дэв торжествующе гоготал, надвигаясь на меня, а я все никак не мог подняться. Почему-то я даже не испугался, а только почувствовал отвращение при виде поднимающегося в эрекции пениса монстра. Одной рукой дэв сжал пенис и принялся им помахивать, то ли мастурбируя, то ли собираясь огреть меня им, будто огненной дубиной. Это что же, умереть от елды безмозглого чудовища??? Я больше не пытался создать белый клинок. Собрал в ладони Силу – и ударил по дэву знаком Танатос.
